Джордж Сорос: пиррова победа Ангелы Меркель

Фото Джордж Сорос: пиррова победа Ангелы Меркель

В Германии полагают, что драматические события в еврозоне закончились. В ходе последней предвыборной кампании тема практически не обсуждалась. Канцлер Ангела Меркель сделала все необходимое для выживания европейской валюты, с минимально возможными для Германии издержками — именно эта ловкость обеспечила ей поддержку немцев, как приверженцев Европейского Союза, так и защитников интересов Германии. Неудивительно, что она с ощутимым перевесом выиграла перевыборы.

Однако победа оказалась пирровой. Нынешнее состояние еврозоны нестабильно и неприемлемо. Типичные экономисты назвали бы его плохим равновесием; я называю это кошмаром, причиняющим много боли и страданий; кошмаром, которого вполне можно было бы избежать, если бы развеять все ложные представления и раскрыть запретные темы. Проблема в том, что страдания достаются странам-должникам, тогда как ложные представления и запретные темы навязывают кредиторы.

Один из примеров — евробонды; тема, которую Меркель сделала запретной. И все же именно здесь одна из основных причин еврокризиса: именно принятие евро привело к тому, что правительственные облигации задействованных страны стали подвержены риску дефолта.

В обычных условиях, развитые страны не прекращают платежи, так как они всегда могут напечатать еще денег. Но, поскольку эти полномочия перешли к независимому центральному банку, члены еврозоны оказались в положении развивающихся стран, одолживших денег в иностранной валюте. И до кризиса ни власти, ни участники рынков этого не понимали — это доказательство того, что и первые, и вторые подвержены ошибочным суждениям.

Когда была введена евровалюта, власти по сути объявили, что правительственные облигации — безрисковые. Коммерческие банки могли хранить облигации и при этом не иметь капитальных резервов, а Европейский Центральный Банк принимал их на равных условиях в едином дисконтном окне. Для коммерческих банков это создало ложный соблазн покупать слабые правительственные долговые обязательства для того, чтобы в конечном итоге получить несколько базисных пунктов, так как разница в процентных ставках сошла практически к нулю.

Однако сближение процентных ставок привело к экономическим расхождениям. Страны послабее получили рост рынка недвижимости, потребления и инвестиций, тогда как Германии, отягощенной фискальным грузом воссоединения, пришлось прибегнуть к строгой экономии и начать структурные реформы. Это стало началом еврокризиса, но в то время этого не понимали, и даже сегодня не осознают до конца.

Лучшим лекарством, безусловно, стала бы конвертация всех неуплаченных правительственных бондов (кроме греческих) в евробонды. В этом случае не понадобились бы трансфертные платежи, так как каждая страна сама отвечала бы за обслуживание собственного долга. А страны-должники столкнулись бы с необходимостью более жесткой (чем сейчас) дисциплины — они могли бы выпускать евробонды только для рефинансирования тех обязательств, по которым наступил срок платежа; привлекать дополнительные заемные средства они могли бы только от собственного имени, а за чрезмерную задолженность пришлось бы платить дополнительные, штрафные, ставки.

Вдобавок, евробонды позволили бы снизить стоимость заемных средств для сильно закредитованных стран и способствовали бы установлению в еврозоне единых правил игры. Не было бы угрозы кредитному рейтингу Германии, так как на фоне бондов других крупных стран евробонды выглядели бы сравнительно хорошо.  

Евробонды не смогли бы исправить неравенство конкурентоспособности; каждой из стран еврозоны все же пришлось бы проводить свои собственные структурные реформы. Однако они исправили бы основной конструктивный недостаток евро. Все прочие альтернативы — из второго разряда: они либо включают трансфертные платежи, либо закрепляют неравные правила игры, либо то и другое. И, несмотря на это, с учетом позиции Меркель, о евробондах не стоит даже думать.

Греция, кстати, также является жертвой ложных представлений и запретных тем. Общеизвестно, что эта страна никогда не сможет уплатить свои долги, большая часть которых находится у госсектора: ЕЦБ, стран-членов ЕС, Международного валютного фонда. Пройдя много испытаний, Греция сейчас близка к положительному балансу бюджета. Если госсектор откажется от причитающихся ему выплат, при условии выполнения Грецией условий Тройки (ЕЦБ, Еврокомиссия и МВФ), в страну вернется частный капитал и ее экономика может начать быстро восстанавливаться. Опираясь на личный опыт, могу заявить, что, как только Греция избавится от сверхнормативной задолженности, в страну потекут инвестиции. Однако госсектор не может списать этот долг, так подобные действия нарушили бы ряд запретных тем, особенно для ЕЦБ.

Германии стоило бы помнить, что за свою историю она трижды прибегала к списанию долга. План Дауэса 1924 года установил новый порядок выплата Германией репараций, после Первой мировой войны. План Юнга 1929 года предусматривал снижение суммы репарационных выплат и пролонгацию сроков. Послевоенный план Маршалла также предусматривал списание долга. Требование Франции сохранить объемы репарационных выплат (после Первой мировой войны) подготовило почву для прихода к власти Гитлера. Подобный феномен — появление греческого неофашистского движения «Золотой Рассвет».

Это две причины, почему я смотрю на еврокризис как на кошмар. Закончить его может только Германия, как страна с самым высоким кредитным рейтингом и, вне всяких сомнений, самой большой и сильной экономикой; это ее ответственность.

Германия, с учетом своего исторического прошлого, не хочет выступать в руководящей роли; сложившаяся ситуация не является результатом какого-то злобного немецкого заговора. Тем не менее, Германия не может избежать ответственности и обязательств, которые присущи этой роли. Ей следует научиться действовать как милосердный гегемон. Таким образом, Германия может получить долговечную признательность стран, которые сейчас находятся в худшем положении; точно так же, как план Маршалла обеспечил Штатам признательность Европы. Если этого не произойдет, я думаю, что в итоге мы увидим дезинтеграцию и, в конце-концов, распад Европейского Союза.

Конечно, многие страны прошли через испытания и остались живы. Но ЕС — не страна; это несовершенная ассоциация суверенных стран, которая не сможет пережить десятилетний (или более длительный) застой. Это не в интересах Германии; в итоге европейцы окажутся в более затруднительном положении, чем до создания ЕС.

Поворот на 180 градусов никогда не давался политическим лидерам легко, однако выборы предоставляют такую возможность. Лучшим вариантом действий для будущего правительства Меркель было бы назначить независимую экспертную комиссию, которая оценила бы альтернативные решения, не придавая значения преобладающим запретным темам. 

Оцените статью
Sberex.ru
Добавить комментарий