Когда будет повышен размер страхового возмещения, в какой валюте лучше открывать вклады, куда обращаться вкладчикам при банкротстве банка, рассказал заместитель генерального директора Агентства по страхованию вкладов (АСВ) Андрей Мельников.
– АСВ регулярно анализирует, какие вклады и на какие суммы сейчас предпочитают открывать вкладчики. Каковы последние результаты?
– У исследования, которое мы проводим раз в два года, несколько другой акцент: понять, каково в целом сберегательное поведение населения. Это, скорее, не количественная оценка, а оценка тренда.
Если отвечать на Ваш вопрос, то свежие данные статистики свидетельствуют о том, что в этом году люди чуть чаще открывали вклады, которые заметно превышают 700 тыс. рублей. Этот сегмент рос наиболее активно. Еще одно “ядро притяжения” — вклады, размер которых колеблется вокруг уровня страхового возмещения в 700 тыс. рублей.
– Люди не спешат открывать вклады на сумму, серьезно превышающую 700 тыс. рублей, потому что максимальная сумма страхового возмещения со стороны Агентства при банкротстве банка составляет как раз 700 тыс.?
– На мой взгляд, основным сдерживающим фактором являются только доходы людей. Если пытаться проверить гипотезу об ограничении, тогда мы должны признать, что каждый раз, когда повышается страховое возмещение, должен происходить резкий скачок суммы вкладов. На самом деле затухающие скачки наблюдались дважды и то только в начале, когда страховка была менее 400 тыс. рублей.
Причина в том, что количество людей в России, которые могут аккумулировать на банковских вкладах крупные суммы, не превышает 3-5% населения. Это те вкладчики, у которых доходы на одного члена семьи составляют больше 50 тыс. рублей в месяц. Именно они с течением времени могут накопить на банковском вкладе сумму от 700 тыс. до 1 млн рублей. Таких граждан относительно немного. Поэтому если страховка будет повышена с 700 тыс. до 1 млн рублей, то какого-то резкого скачка на рынке вкладов мы не ждем. Если он и будет, то очень скромный, но и то он, скорее всего, будет происходить за счет разделения вкладов в 2 млн и 3 млн руб., чем за счет поступления новых средств в банковскую систему.
– Вопрос о повышении суммы страхового возмещения до 1 млн рублей уже решен?
– Есть поручение правительства о необходимости проработать этот вопрос. То есть признано, что повышение страховки до 1 млн рублей можно рассматривать как правильный шаг, но при условии, что будут действовать некие сдерживающие факторы, которые смогут препятствовать “перетягиванию одеяла на себя” банками, ведущими слишком рискованную политику (банками, предлагающими ставки по вкладам выше рынка, — прим. авт.).
Очевидно, что когда есть определенная “несгораемая” сумма, человек начинает в большей степени ориентироваться на уровень процентных ставок, которые ему предлагают. Это приводит к тому, что периодически на рынке появляются банки, которые решают конкурировать только процентными ставками.
Если говорить о повышении максимального размера страхового возмещения до 1 млн рублей, то это просто восстановление исторической справедливости: с точки зрения накопленной инфляции 1 млн рублей сейчас — это примерно то же самое, что 700 тыс. в 2008 году. То есть можно сказать, что просто сохраняется тот уровень гарантий, который был.
– Может быть, нужно сделать дифференцированную шкалу выплат банков в систему страхования вкладов: чтобы кредитные организации, ведущие рискованную политику, делали отчисления на более крупные суммы?
– Вы правы, и такой механизм в упрощенном виде действительно сейчас прорабатывается Банком России, Минфином и нами.
– Сегодня люди больше тратят или сберегают?
– Есть разные люди. На мой взгляд, существует два подхода. Они в заметной степени связаны с доходами: чем состоятельнее человек, чем выше у него доходы, тем реже он обращается в банк за кредитом. Если он будет брать кредит, то это будет либо ипотека, либо автокредит, то есть деньги на то, на что он не может сразу накопить, но уже хочет пользоваться. А вот потребкредиты берут те, кто до этого уровня доходов не дошел либо легко относится к жизни в долг. Они формируют “текущее потребление” за счет кредитов. Получается, есть люди, которые, как правило, не имеют никаких вкладов, не имеют сбережений, но активно пользуются потребительскими кредитами. И есть люди, которые не пользуются потребкредитами, но стараются больше накапливать: делать это позволяет их доход.
Такая ситуация для меня как экономиста связана с оценкой системных рисков: что будут делать люди, которые взяли потребкредиты и которые, видимо, уже сейчас рефинансируются в других банках, чтобы за счет новых займов погасить имеющуюся задолженность, если, например, они потеряют работу, доходы. Очевидно, они не смогут обслуживать кредиты. Это риски, которые осознаются и Центральным банком, и некоторыми банкирами тоже.
– Центробанк сейчас ограничивает максимальный размер процентных ставок по вкладам 11% исходя из показателей банков ТОП-10. Как это высчитывается?
– Это арифметика и ничего больше. Берутся максимальные ставки, которые применяют банки из ТОП-10 хотя бы по одному из договоров. Потом эти ставки суммируются, делятся на 10, и получается число, которое отражает некую тенденцию, которая, возможно, есть на рынке.
– Сегодня видела рекламу банка со ставкой по вкладам 13%. Предписание Центрального банка все равно носит только рекомендательный характер?
– Пока да. Но с точки зрения Центрального банка это некий индикатор, который подает надзорному блоку ЦБ определенные сигналы о таком банке.
Повышать ставки по вкладам кредитные организации могут по разным причинам: это может быть неосмотрительное поведение со стороны банка либо нехватка ликвидности и маскировка каких-то проблем, либо у него на самом деле высокомаржинальный бизнес и он может себе это позволить. В каждом отдельном случае надо выяснять.
За последние 2-2,5 года количество банков, которые проводят агрессивную процентную политику по вкладам, очень сильно уменьшилось, и разброс ставок на рынке заметно сократился. Видимо, за всем этим стоит тень Центрального банка. Ничем другим я это объяснить не могу.
– В какой валюте лучше открывать вклад? Насколько перспективны мультивалютные депозиты?
– Боюсь, этого не знают даже Нобелевские лауреаты, потому что ответ на этот вопрос, например, означает точный прогноз того, какой будет цена на нефть через год. Наша страна пока в большей степени ориентируется на сырьевой экспорт, это является принципиально важным индикатором при финансовом планировании. Соответственно если цена на нефть высокая, то рубль будет укрепляться, поэтому лучше держать средства в рублях. Если вы не верите в высокую нефть и возможность российского экспорта, то, наверное, нужно ориентироваться на какие-то другие валюты для своих сбережений.
Мультивалютные вклады — это тоже вопрос из области угадывания. Здесь банк берет на себя риск неточного прогнозирования тенденций в своих расчетах, за счет этого он должен предложить по мультивалютному вкладу меньшую ставку. То есть в данном случае вкладчик страхуется от колебаний курсов, но за это получает более низкий процент по вкладу.
– Как происходит расчет с вкладчиками при банкротстве банка?
– Процедура состоит из двух этапов. Сначала средства получают те, чьи суммы во вкладах и на счетах не превышают 700 тыс. рублей. В данном случае средства выплачиваются из фонда страхования вкладов. Выплаты должны начинаться не позднее чем через две недели, но по статистике начинаются через 11-12 дней и осуществляются через банки-агенты, которые расположены поблизости от офисов обанкротившегося банка.
Те люди, остаток по вкладам которых не покрывается полностью страховкой (то есть превышает 700 тыс. рублей. — прим. авт.), должны в течение месяца после признания банка банкротом написать заявление в АСВ как конкурсному управляющему о том, что остались непогашенными такие-то их требования. После этого они становятся кредиторами банка первой очереди, и им придется ждать не менее полугода, прежде чем начнутся расчеты с ними по оставшимся долгам за счет продажи имущества обанкротившегося банка.
– Физические лица относятся к кредиторам первой очереди?
– Да, физические лица, размер вкладов которых превышает 700 тыс. рублей, имеют приоритет перед всеми остальными кредиторами, но процент погашения их требований зависит от стоимости имущества банка.
До недавних пор вкладчики получали 100% удовлетворения своих требований. В этом году ситуация несколько изменилась; это влияние банкротства банков, которые пострадали в кризис 2008 года. И здесь уже показатель удовлетворения требований вкладчиков снизился.
– Как вкладчикам получить информацию о банке-агенте, который будет осуществлять выплату?
– Ее можно найти на сайте АСВ либо посетить офис банка, где был открыт вклад, и узнать, куда нужно идти, чтобы получить страховку. А еще каждому вкладчику отправляется индивидуальное письмо.
– Безналичные расчеты с вкладчиками обанкротившихся банков возможны?
– Да. Вы можете получить деньги как наличными в офисе банка, так и на свой счет.
– Стало ли меньше криминальных банкротств банков?
– Скорее всего, нет. Если смотреть на статистику после 2008 года, то все осталось примерно на одном и том же уровне. Я не ощущаю какого-то перелома.
Криминальные банкротства и экономические проблемы идут рука об руку. Очень часто в основе криминального банкротства лежит какая-то ошибка в оценке рисков, образуется “дыра”, которую сначала пробовали спрятать, но не смогли, она начала расширяться, банк прошел точку невозврата, и акционеры или управляющие банком решили в итоге вывести оставшиеся активы, а если говорить по-простому — их украсть. Криминальное банкротство? Конечно! Но причины экономические.
Это не только отечественная специфика — так происходит во многих странах мира. Рынок и бизнес в принципе везде устроены одинаково. Люди думают и действуют примерно одинаково, и, к сожалению, некоторые их них воруют деньги также одинаково. И мотивы все те же — стремление к наживе.
Очень сложно при нашей инфляции, росте цен на недвижимость накопить на первоначальный взнос по ипотеке. Насколько перспективно развитие так называемых сберегательных вкладов? То есть человек открывает в банке вклад, накапливает на нем определенную сумму, а потом этот же банк выдает ему кредит, причем по более низкой ставке. Конечно, в большинстве случаев сумма средств, размещенных на таких депозитах, будет превышать 700 тыс. рублей, и, вероятно, ее придется страховать полностью.
За последние три-четыре года были разного рода предложения. Но это в большей степени вопрос политики. Если государство примет решение, что в целях стимулирования жилищного кредитования необходимо более щепетильно относиться к защите таких сбережений, то это можно сделать. Данный вопрос — не в нашей компетенции. Мы можем только сказать, как это лучше сделать, продумать какие-то технические детали.
– Но фонд АСВ ведь небезразмерен.
– Здесь опять же вопрос расчета и оценки того, когда это можно будет вводить. Допустим, если скажут, что такие вклады должны появиться через полгода, мы можем предложить подождать год, чтобы за это время успеть накопить специальный резерв под возможные выплаты. Причем дополнительный резерв нужен относительно небольшой: совершенно очевидно, что небольшое количество людей пойдут по пути накопления этого первоначального взноса именно таким образом. Распределение этих вкладов по банкам тоже будет, скорее всего, более-менее равномерно. Значит, одновременно лавины рисков, связанных с этим, не возникнет.
– Каковы перспективы увеличения круга застрахованных лиц — распространения страховки на вклады индивидуальных предпринимателей, благотворительных организаций например?
– Давайте рассматривать это как некую долгосрочную или среднесрочную задачу. Потому что здесь опять же все упирается в финансовые возможности. Если исходить из того, что система страхования вкладов строится на принципе самофинансирования, значит, мы должны обладать соответствующим резервом, чтобы сделать тот или иной шаг. Будем считать, что резерв, который у нас сейчас набирается, задействуем для грядущего повышения страхового возмещения.
Для следующего шага — страховки, допустим, индивидуальных предпринимателей, нужен еще какой-то дополнительный резерв. Накопим его — и тогда подумаем, как лучше эти средства использовать. Может быть, в качестве следующего шага будет принято решение о снижении взносов банков в систему страхования вкладов, и именно этот вариант будет рассматриваться как самый оптимальный в конкретный момент времени.
– Рост среднерыночных ставок по вкладам прогнозируете в следующем году?
– С моей точки зрения, ставки должны были бы уже остановиться в своем росте, потому что это сокращает банковскую маржу. Постепенно мы подходим к некоторому пределу, за который банки уже не смогут переходить без существенных рисков.
Сейчас ставки повышаются, но очень медленно. И, видимо, такое “ползучее” повышение будет продолжаться. Какой период времени, неизвестно. Но реально высокие процентные ставки по вкладам долго держаться на таком уровне не могут.
– Сейчас Вы оцениваете их как высокие?
– Да, они заметно выше инфляции. Их высокий уровень отрицательно сказывается на заемщиках, на экономике. Средний уровень ставок сейчас 10%, инфляция — 6%. Получается 4% — реальная доходность по вкладам. Это достаточно много. На мой взгляд, оптимальная величина примерно 2-2,5%.
Высокий уровень ставок по вкладам означает, что у нас в системе существует нехватка среднесрочной ликвидности. Вероятно, причина в проблемах европейских рынков. Если бы экономические проблемы Европы исчезли, рынки бы открылись, то наши компании стали бы чаще рефинансироваться за рубежом, мы бы получили источник более долгосрочной ликвидности. Пока мы частично изолированы от рынка.
– Помимо банков, довольно сильно урегулированных, есть микрофинансовые организации (МФО), которые тоже не только выдают, но и привлекают средства от частных лиц.
– Да, но только те, сумма которых превышает 1,5 млн рублей. То есть в данном случае законодатель посчитал, что, если человек заработал 1,5 млн, значит, у него с головой все в порядке, значит, он знает, кому можно доверять свои сбережения.
Есть второй способ отдать деньги в микрофинансовую организацию. Это стать ее участником: здесь человек уже выступает как “акционер”.
Вклады в МФО не застрахованы. И когда что-то случится с этой пирамидой, человек может потерять все свои сбережения.
У нас пока нет статистики банкротства или ухода с рынка микрофинансовых организаций. Причем я знаю, что их несколько сот, и пока они вроде бы все работают.
– На них не собираетесь распространять действие системы страхования вкладов?
– Это было бы странно. Если делать абсолютно полную симметрию между МФО и банками, то на них и какие-то общие нормы банковского регулирования нужно распространять. Но тогда чем они будут отличаться?
– Сейчас идет активное обсуждение возможности создания финансового мегарегулятора. Как Вы считаете, нужно ли это банковской сфере?
– Это важно не только для банковской сферы, но и для системы финансовых рынков в целом.
АСВ всегда придерживалось точки зрения, что если создавать мегарегулятор, то делать это нужно на базе Центрального банка.
Если действительно стоит задача консолидации надзора, то Центральный банк является той площадкой, на которой делать это будет правильнее всего: там есть люди, там есть деньги. При создании мегарегулятора вы должны иметь хороших специалистов, которым нужно хорошо платить, иначе их у вас будут перекупать, или будут возникать коррупционные риски, или просто вы не найдете квалифицированных специалистов. Центральный банк может финансировать своих служащих по-другому (не из федерального бюджета) и обеспечивать эффективный надзор.
Если создавать орган надзора за всем финансовым сектором, отдельные игроки которого гораздо скромнее по размеру, чем банковский рынок, то было бы логично присоединять его к сильнейшему и более опытному ведомству, и на его базе строить глобальную систему надзора. Это абсолютно логичный и рациональный вывод. Но он не единственно возможный.
Беседовала
Софья Гранина
